Не является секретом то обстоятельство, что любое государство оставляет за собой право определения своих национальных героев. В то же время те, кто не совсем соответствует идеологическим установкам, приведшим к назначению героем того или иного исторического персонажа, но ничуть менее заслуживают внимания за свои достойные действия, никак не добиваются ни общественного признания, ни хотя бы упоминания в школьных учебниках. И хотя этот механизм укреплен многовековой практикой и, соответственно, ни у кого не должен вызывать никакого недоумения, за каждую отдельную обречённую на забвение судьбу становится настолько обидно, что мгновенно возникает желание немедленно восстановить её место в человеческой исторической памяти.
Долгие годы в послевоенной Германии (как в западной, так и в восточной — однако речь здесь будет идти именно о ФРГ) никто не знал, что такое «Пираты Эдельвейса «, вернее, многие жители города Кёльна и ряда других крупных городов о них как раз знали. Однако превратившиеся относительно недавно в порядочных граждан, исповедующих исключительно демократические ценности, немцы не хотели, чтобы им напоминали о неприятном прошлом. Ведь одно упоминание о существовании реальных противников нацистского режима невольно вызывало множество вопросов, касающихся собственной жизненной позиции по отношению как к палачам, так и к их жертвам. Наличие сил сопротивления неизбежно бросало свою тень на образ немощной жертвы диктатуры, каковую строило из себя большинство немецкого населения. Потому и неудивительно, что до сих пор бытует мнение, согласно которому «Пираты Эдельвейса » на самом деле не являлись никем иным как бандитами.
После создания Гитлерюгенда в 1936 году все сформированные до этого молодёжные союзы и организации должны были войти в состав новой нацистской организации военизированного типа. Однако многие из них не стали подчиняться приказу и продолжали встречаться в прежнем формате, несмотря на усиливающееся давление со стороны нацистской власти. Среди неподчинившихся доминировали группы из так называемой «союзной» молодёжи. Это были молодые девушки и парни, мотивировавшие свою волю к неповиновению не принадлежностью к той или иной политической партии, а просто желанием быть самим собой. К их главным занятиям относились групповые походы в лес и пение песен, сопровождавшееся игрой на гитаре. Нацистская военная дисциплина и безоговорочное подчинение воле вождя им были чужды, да и внешне они явно отличались от нацистской молодёжи — от непривычных по тем временам длинных волос вплоть до значков с изображением эдельвейса, которые многие носили. Назывались они, к примеру, «Навахами» или «Пиратами из-под Рура» (так называется одна из рек западной Германии), однако в официальной нацистской пропаганде их всех звали как раз «Пиратами Эдельвейса», при этом сами пираты это название отвергали напрочь.
По началу они руководствовались лишь нежеланием принять навязанное им нацистами ограничение их свободы собраний, ставя под сомнение роль Гитлерюгенда и Союза немецких девушек, претендовавших на объединение всей молодёжи в Германии старше 14-ти лет. Но уже несколько лет спустя деятельность пиратов была направлена против режима как такового.
Нацисты не допускали ни малейшего отклонения от общепринятой унификации мышления и быта и со временем все «союзные» группы стали подвергаться все усиливающимся репрессиям со стороны Гитлерюгенда и, позднее, со стороны Гестапо. В 1942/43 годах их существованию окончательно был положен конец, большинство активистов было посажено в тюрьмы.
Совсем отдельным явлением стали группы Пиратов Эдельвейса, создавшиеся уже после начала Второй Мировой Войны в рабочих районах крупных промышленных городов в Рурском бассейне. Их объединяла принадлежность к наименее социально обеспеченным слоям общества в отличие от более состоятельной «союзной» молодёжи. Несмотря на внешнее сходство их деятельность и песни отличались по существу, к тому же рабочая молодёжь с удовольствием приняла самоназвание «Пираты Эдельвейса». Их явный призыв против принудительного вступления в нацистские молодёжные организации и против нацистской модели воспитания молодёжи в целом во многих рабочих районах оказался настолько привлекательным, что перед властями встала серьёзная проблема. Нередко дело доходило до масштабных драк с представителями органов власти. Плюс ко всему пираты печатали и распространяли множество антирежимных листовок, расписывали стены антинацистскими и антивоенными лозунгами, совершали акты саботажа на заводах, где они работали; известны случаи, когда пираты поддерживали украинских и польских подневольных рабочих и советских военнопленных продуктами. Они помогали евреям укрываться от нацистов и, наконец, в сентябре 1944 года одним пиратом был застрелен известный своей жестокостью Ортсгруппенляйтер.
В течение нескольких лет многим пиратам удавалось совмещать жизнь по официальному месту проживания и обычную работу с нелегальной деятельностью и бросающимся в глаза внешним видом. Многие, например, входили в бригады помощи жертвам бомбардировок, рискуя собственной жизнью при спасении населения из горящих жилых домов, что в народе оценивалось весьма положительно. Однако после высадки американских войск в Нормандии им угрожало привлечение к работе по закреплению оборонительных валов на западном фронте, что для пиратов было совершенно неприемлемым, ибо они изо всех сил пытались не содействовать продолжению войны ни на один день. Так многие ушли жить в подполье. В условиях почти полностью разрушенных жилых кварталов это, скорее, означало, что им поначалу даже не приходилось покидать свои родные районы; вместо того, чтобы бежать подальше, они подыскивали себе подходящую для укрытия развалину в пределах хорошо известной им местности. Гораздо более сложным оказался вопрос о добыче продуктов, ибо жизнь в подполье не позволяла получать необходимые для покупки еды талоны. Это весьма напряжённое положение подтолкнуло их к способу решения проблемы, именуемому в народе простым словом бандитизм. Пираты доставали продукты порой с помощью уголовников и фарцовщиков или совершали набеги на места хранения продуктовых талонов.
Однако они не сумели долго продержаться на воле. Осенью 1944 года большинство активистов были задержаны и посажены в тюрьму и разные концлагеря. 10 ноября палачи из гестапо публично повесили 13 молодых сопротивленцев, имевших отношение к Пиратам Эдельвейса. Их убили без суда и без приговора в одном из рабочих кварталов Кёльна.
В 1984 году институт Яд Вашем признал несколько Пиратов Эдельвейса праведниками мира, в т.ч. убитого без суда Бартеля Шинка и его приятеля, выжившего после заключения и пыток Жана Юлиха. Он до сих пор борется за признание друга жертвой фашизма в Германии, ибо Бартель Шинк до сих пор числится в архивах как «уголовник». Правительство земли Северный Рейн-Вестфалия в конце 80-х годов заказало историческое заключение, результаты которого говорят от том, что, мол, пираты не были уголовниками, но в то же время они, оказывая сопротивление, якобы не руководствовались высокими моральными ценностями. Жана Юлиха до сих пор возмущают столь надменные слова историка. «Нам было 15-16 лет и мы не хотели починяться муштре нацистской молодёжной организации. Мы протестовали не против большой политики, однако мы руководствовались здравым умом. Правда, в условиях диктатуры от этого до политического сопротивления лишь маленький шаг. Видимо и Гестапо это именно так и понимало, иначе нас не стали бы беспощадно преследовать, сажать в тюрьмы и подвергать пыткам». Два года назад пираты всё-таки удостоились публичной оценки кёльнских властей как политические борцы, преследовавшиеся нацизмом. Однако за признанием на словах не последовали никакие компенсационные выплаты, что, собственно, по закону приравняло бы их к другим многоуважаемым жертвам нацизма, ставшим героями и вошедшим во все школьные учебники. Итак, выходит, что власти не слишком стремятся к популяризации отважных действий ребят из рабочих кварталов, а то вдруг они станут образцом для подражания для тех, кто не хочет починяться законам нынешней политической системы.
Вера Бредова
http://news.zaraz.org/articles.php?a=191
http://www.memorial.spb.ru/catalog/?p=388