4 ноября – юбилей одного из наименее славных событий в постсоветской России. Все эти годы я вела свою летопись Русского марша.
Ровно 15 лет назад в Москве проходило первое согласованное с властями крупномасштабное шествие русских националистов и неонацистов в современной истории страны. Тысячи приверженцев правой идеологии шли от Чистых прудов до Славянской площади под флагами Движения Против Нелегальной Иммиграции (ДПНИ) и такими лозунгами как «Россия против оккупантов!» и «Русские идут». Завершался «Русский марш» — именно под этим брендом правые разных мастей будут ежегодно в эту дату маршировать и впредь — прямо под окнами Администрации президента. Лучшее символическое решение было трудно себе представить, ибо зачинщики мероприятия, давно ставшего традиционным, имели там свои кабинеты.
В далеком 2005 году впервые отмечался праздник с расплывчатым названием «День народного единства». Еще при Ельцине российское руководство предпринимало попытки избавиться от остатков советского наследия в виде празднования годовщины Октябрьской революции, переименовав отмечаемый 7 ноября революционный праздник в 1996 году в День согласия и примирения. Мотивация этого действия вполне понятная, однако о смысловой нагрузке его инициаторы очевидно задумывались мало, вследствие чего она так и осталась до конца не расшифрованной. Были в те времена, казалось бы, дела поважнее.
Но менее десяти лет спустя ситуация созрела к более масштабному идеологическому обновлению российской государственности и было решено окончательно отказаться от официального празднования чего бы то ни было 7 ноября, а вместо этого сделать выходным днем четвертое. Ловкость этой затеи заключалась в том, что таким образом население не лишилось коротких осенних каникул, да и Патриарх Московский и всея Руси Алексий не возражал. Ведь речь идет о значимом дне в православном церковном календаре, когда празднуют День Казанской иконы Божьей Матери. И хотя иногда возникают сомнения, Россия все же является светским государством. Соответственно, столь неочевидный на первый взгляд выбор пришлось обосновать чем-то объединяющим всех граждан, что оказалось задачей не из легких. Событий в российской истории чересчур много, может быть поэтому озадаченные поиском подходящего варианта эксперты и экспертки обратили внимание на Смуту. В итоге праздник был приурочен к победе народного ополчения над поляками. Из кого состояло народное ополчение и кто скрывается за польскими захватчиками, вызывает отдельный интерес, однако бросается в глаза одно в данном контексте вроде как не менее важное обстоятельство — именно 4 ноября 1612 года не происходило ровным счетом ничего, что удостоено специального упоминания в летописи тех непростых для Руси времен.
Между тем и современному российскому государственному строю грозила опасность, если поверить в потенциально плачевные последствия для России после так называемой Оранжевой революции в Украине в 2004 году. Именно на этом спорном доводе и строилась логика введения нового общенационального праздника с явно националистическим подтекстом. Спорный oн потому, что, во-первых, не факт, что протестная волна с первого Киевского Майдана без специально предпринятых против него мер докатилась бы до Москвы. Во-вторых, если у российского руководства действительно имелись серьезные опасения о грядущих нешуточных волнениях в российском обществе, то напрашивается мысль, почему власти сделали ставку на открыто фашистские силы и разжигание розни вместо того, чтобы поработать над устранением проблем, вызвавших в обществе повод для глубокого раздражения и разочарования в управлении страной. Итак, на протяжении длительного времени россиянам внушали веру в то, что ультраправые одним мигом захватят власть, как только в Кремле над ними ослабит контроль. Чтобы неискушенные зрители в это поверили, пропагандисты на всю катушку нагнетали страх с помощью телевизионной картинки, показывая 4 ноября массовые шествия бритоголовых и их идеологических вдохновителей. Сперва им разрешали маршировать только в Москве, но уже с 2006 года идею проведения и согласования националистических демонстраций подхватили и в регионах.
Не надо думать, что бояться было совсем нечего. В то время неонацистское движение в России набирало обороты и от него исходила реальная угроза — только не в смысле государственного переворота. Несмотря на то, что у отдельных представителей ультраправых действительно имелись амбиции добраться до вершин государственной власти, главным образом объектами их лютой ненависти и «борьбы за превосходство белой расы» стали наиболее уязвимые группы населения — мигранты из Центральной Азии и других бывших советских республик. Неонацисты убивали словно на конвейере. По статистике центра СОВА, регулярно публикующего результаты своего мониторинга преступлений ненависти в России, наиболее страшный период пришелся на 2008 год, когда было убито не менее 116 человек. В 2004 году нацисты убили этнографа и антифашиста Николая Гиренко и восьмилетнюю таджикскую девочку Хуршеду Султонову. Антифашист Тимур Качарава скончался в родном Петербурге на месте целенаправленного нападения неонацистов всего лишь через несколько дней после первого Русского марша в Москве.
Среди организаторов того самого первого легального марша 2005 года числится целая куча одиозных представителей российского ультраправого спектра, таких как Александр Белов (Поткин), Юрий Горский, Александр Севастьянов, Валерий Коровин и Константин Крылов. Руководителя ДПНИ Белова позже посадили, Горский попросил убежища в Литве, Крылов умер, но все они долгое время выполняли функцию надежных партнеров во взаимовыгодной сделке с Кремлем. К ним присоединился основатель неонацистской организации Славянский Союз Дмитрий Дёмушкин. На разных этапах появлялись все новые видные фигуры националистического толка, в то время как другие от своего участия отказывались в силу разногласий с оргкомитетом. Это отражалось также на лозунгах и составе участников, правда местами и возрастной фактор мог играть некую роль. В то время, как на первых маршах еще можно было увидеть довольно много плакатов с надписями антисемитского характера и напоминающими о существовании многочисленных разновидностей теории заговора, на более поздних шествиях подобные тенденции представляли, как правило, только единицы. Тем не менее, практически на любом марше присутствуют активисты старой закалки и с большим стажем, примкнувшие к правому движению еще в период перестройки.
По крайней мере в начале своей истории Русский марш несомненно был престижным мероприятием в том смысле, что временами даже некоторые известные политические деятели считали целесообразным в нем поучаствовать и покрасоваться перед телекамерами. В 2006 году мероприятие хоть и согласовали уже не в двух шагах от Кремля, а на Девичьем поле, помимо Белова в роли главной звезды был также замечен на тот момент уже бывший лидер партии «Родина» и нынешний генерал-директор Роскосмоса Дмитрий Рогозин. А на пике популярности Русского марша в 2011-м, когда на нем собиралось до 10 000 человек, в оргкомитет входил аж главный борец с коррупцией Алексей Навальный, ранее участвовавший в шествиях как рядовый любитель маршировать на общих правах. О его националистических высказываниях и видео-роликах, в которых он сравнивал мигрантов с тараканами, его сторонники к этому моменту, пожалуй, уже подзабыли. В либеральном лагере призывы Навального прийти на одно из наиболее масштабных уличных сборищ европейских ультраправых не встречали большого восторга, зато политик расширил повестку марша на излюбленный в оппозиционных кругах лозунг «Долой партию жуликов и воров!». Впрочем, когда его два года спустя спросили, станет ли он 4 ноября вновь рупором ультраправых, он дал отрицательный ответ. Обосновал он свое решение тем, что кремлевские пропагандисты его обязательно покажут на фоне толпы зигующих школьников.
Честно говоря, в те годы даже при наличии желания надо было прямо очень сильно постараться, чтобы найти альтернативный ракурс — без зигующих школьников. Не без основания неонацисты с момента разрешения первого марша воспринимали его как легальный повод продемонстрировать всему миру откуда они черпают свои человеконенавистнические идеи. В первые годы полицейских вовсе не смущали бритоголовые молодые, или не совсем молодые, люди, преимущественно мужского пола, вскидывающие правую руку вверх. Более редким явлением столь вызывающее поведение, напоминающее условный рефлекс, стало только тогда, когда правоохранительные органы получили четкий сигнал приструнить разгулявшуюся толпу.
При этом толпы ультраправых собирались на московских улицах не только на Русских маршах. 4 ноября 2009 года неонацистской организации Русский образ, поддерживавшей связь с кремлевским молодежным движением Россия Молодая, разрешили провести митинг-концерт на Болотной площади, на котором впервые за много лет открыто выступала группа «Коловрат». Таким образом Русский образ успешно конкурировал за внимание с параллельно проходившим в расположенном далеко от центра города районе Люблино Русским маршем. Год спустя, 11 декабря 2010 года, происходили беспорядки на Манежной площади, где собралось около пяти тысяч футбольных фанатов и сторонников различных ультраправых организаций. Изначальный план Владислава Суркова, вероятного автора идеи использовать русских националистов в качестве страшилки, начал проваливаться, ибо опекаемые Кремлем силы выходили за рамки задуманного плана. Об этом свидетельствует множество брутальных убийств. Имена не всех жертв известны, зато про убийства адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, судьи Эдуарда Чувашова, антифашиста Ивана Хуторского и некоторых других членами БОРН — боевого крыла Русского образа — слышали, наверное, все.
В 2009 году Русский марш впервые состоялся в Люблино, где он с тех пор, за одним исключением, проходит ежегодно. Состав за это время, однако, претерпел сильные изменения. Правоохранительные органы начали работать над тем, чтобы у неонацистов пропадало желание засветиться в публичном поле, ну и, в конце концов, свои коррективы внес и Донбасс. Но независимо от количества участников, заметно сокращавшегося из года в год после пика в начале 2010-х, и раскола в националистическом лагере по вопросу об отношении к событиям в Украине, один ключевой момент оставался неизменным. Политические игры претендующих на респектабельность ультраправых политиков опирались и опираются на тех, кто считает себя в праве или даже призванным убивать.
Любая националистическая идеология содержит в себе элемент насилия. Это не теоретический довод, а сложившаяся практика. Амбиции публичных фигур, не желающих испачкать свои руки во время уличных избиений, и бесконечные нападения на ни в чем не провинившихся «людей не славянской внешности», политических оппонентов, бездомных и ЛГБТИ, идут бок о бок. Это одна цепочка, часть мировоззрения, подразумевающего проявление силы в отношении более слабых или тех, кого нападающие таковыми считают. Без участия самых настоящих нацистов не обходился ни один Русский марш. Глядя на лица подростков, яростно выкрикивающих антимигрантские лозунги, невольно задаешься вопросом, сколько раз они не только намеревались нападать, а нападали. Убивали? Кого? Или они, отмаршировав, не отправятся домой, а на поиск жертвы? Кто-то из них может быть вместе с любимой девушкой. Молодых женщин за последние годы в Люблино стало появляться больше, бывало даже, что на завершающем митинге им было предоставлено слово первым делом. Однако более современный гендерный подход или обновленная символика отнюдь не делают Русский марш респектабельным событием — даже с учетом того, что 150 участников вместо 10 000 уже не в состоянии нагнетать тот страх, который потенциальные жертвы вынужденно испытывали в более ранние годы.
Русский марш становился своеобразным инструментом для измерения положения дел в националистическом сегменте русской оппозиции. Дела, надо полагать, шли все хуже и, наконец, достигли своего рода дна. Ультраправые, естественно, никуда не денутся, но по крайней мере в роли публичного партнера они сейчас не востребованы. От демонстрации силы с позволения Кремля Русский марш деградировал до такой степени, что в юбилейном 2020 году он может и вовсе не состояться. Мэрия отклонила заявку организаторов и хоть это привычный ход властей за последние годы, но в этом «ковидном» году в обосновании отказа поможет неблагополучная эпидемиологическая обстановка в Москве. Пусть бы на этом Русский марш окончательно и завершился.
Утэ Вайнманн — текст и фото
2005 год. Улица Солянка — первый Русским марш
2005 год. Зигующих фашистов никто не останавливал. Только после завершения официальной части происходили стычки между антифашистами и участниками марша
2006 год. Александр Белов-Поткин выступал в роли главного организатора мероприятия, проходившего при усиленных мерах безопасности. Мэрия отклонила все его заявки на проведение марша, поэтому ДНПИ присоединилось к митингу партии «Народная воля»
Сергея Бабурина
2013 год. Дмитрий Дёмушкин, лидер движения «Русские»
2013 год. Неонацисты разжигают ненависть. Незадолго до проведения марша в районе Западное Бирюлёво состоялся народный сход, направленный против мигрантов и завершившийся погромом торгового центра и нападениями на прохожих. Два дня спустя неподалеку был обнаружен труп уроженца Узбекистана
2013 год. Подростки составляли немалую часть аудитории Русских маршей
2013 год
2013 год
2013 год. «Великая нация — новая индустриализация»
2014 год
2014 год. Отголоски войны на Донбассе были слышны и в Люблино
2014 год. Некоторые лозунги посвящались событиям двадцатилетней давности в Москве
2015 год. На Русском марше, бывало, обнюхивались представители разных поколений националистов
2015 год. «Черный блок»
2015 год. «Белая гордость» против мультикультуры
2015 год. Иногда не обходилось без кокетства — Русский марш был единственным легальным поводом для выхода «в свет»
2015 год. Накануне Русского марша силовики задержали Дмитрия Дёмушкина. Юрий Горский возглавлял блок в его поддержку
2015 год. Антимигрантские лозунги сочетались с иконами, а для кого-то наболевшей темой стал вопрос о выносе тела Ленина из мавзолея
2016 год. Традиционные семейные ценности, стрэйт эдж и право на оружие — неонацисты тщательно заботились о своем имидже
2016 год. «Имперка» огромного размера на фоне серого ноябрьского неба создавала красивую картинку, пока марш был массовым мероприятием
2016 год. Арийские воины и горящий Кремль — воображение национал-социалистов не очень богатое
2016 год. Русские, если подразумевать под этим любителей маршировать 4 ноября, не очень склоны объединяться — наоборот. В Москве кроме Русского марша в Люблино националисты устраивают еще другие мероприятия, претендующие на то же название
2016 год
2017 год. В том году марш в Люблино начался с задержаний
2018 год
2019 год. Два оргкомитета подали свои заявки, но обоим отказали. Комитет «Нация и Свобода» обжаловал отказ и в итоге все же сумел согласовать марш. Такой ход, однако не всех устраивал. Сторонники «Правого блока» решили не участвовать
2019 год