О Беслане осенью 2004 года слышали очень многие люди в России, в Восточной Европе и во всём мире. Но информация официальными российскими каналами подавалась так, что, возможно, не для всех очевидно, что события в Беслане были связаны с войной, которая вот уже почти 10 лет идёт в Чечне. Для нас же эта связь очевидна.
Что же такое сама эта война?
По версии российских властей и российского президента — это не война, а «контртеррористическая операция», борьба за целостность России, против сепаратизма и международного терроризма.
По версии чеченских сепаратистов — это война за независимость и свободу Ичкерии.
По версии различных марксистов (коммунистов, троцкистов и т.п.) — это война за нефть (обычно благоразумно не уточняется, за какую именно).
Мы же хотим показать, что война в Чечне является одним из главных, но при этом вполне банальных инструментов внутренней политики российского государства, инструментом осуществления власти.
К доказательству этого тезиса невозможно подойти без того, чтобы не вспомнить, как приходил к власти нынешний президент России, без краткой характеристики первой пятилетки его правления.
ПРЕДЫСТОРИЯ: КАК ВЫБИРАЛИ ПУТИНА В ПЕРВЫЙ РАЗ
В момент назначения Владимира Путина премьер-министром России летом 1999 года он был мало кому известным чиновником, хотя и занимал важный в иерархии российского государства пост руководителя ФСБ (переименованный КГБ). Не прибавили ему популярности и первые месяцы в премьерском кресле: так, один из первых осенних опросов о шансах потенциальных претендентов на пост президента (выборы тогда были назначены на лето 2000 года), дал Путину рейтинг около 2 (двух) процентов.
Поднимали этот рейтинг с помощью развязанной в конце лета 1999-го второй (в XX веке) российско-чеченской войны. А саму войну сделали «популярной» несколько взрывов жилых домов — в Буйнакске, Москве и Волгодонске. В том смысле, что до этих взрывов к возобновлению военных действий на Северном Кавказе российское население отнеслось достаточно прохладно, без интереса: неспокойные новости из этого региона давно стали рутиной, ещё с осени 1994-го и зимы 1994-95 годов, когда началась первая (в XX веке) российско-чеченская война.
Взрывы жилых домов как бы показывали всему российскому населению, что война идёт не где-то там, далеко на Юге, что касается она не только призывников, которых могут послать на Кавказ, что она практически уже пришла в «континентальную» Россию, потенциально — в каждый дом.
Само собой, от такой войны, от такого страха (ложишься ночью спать и не знаешь, проснёшься ли утром) обывателю, а где-то даже и гражданину хотелось немедленно защититься. В роли такого абсолютного защитника и был явлен населению тогда ещё премьер-министр России Владимир Путин. И тезис он выдвинул тогда соответствующий: будем мочить (мочить — это значит «убивать» на уголовном жаргоне) террористов везде, где найдём, и если найдём в сортире — замочим и в сортире. Но народу понравилось (или это государственное телевидение и небескорыстные опросители общественного мнения тогда постарались?) — и рейтинг Путина пополз вверх.
Поначалу считалось, что война идёт чуть ли не бескровно, что чеченцы чуть ли не цветами встречают российского «воина-освободителя». На этом фоне «отдельные инциденты», которые позволяла себе российская сторона, вроде взрыва ракеты на многолюдном рынке Грозного, формально — обычного российского города, как-то упускались из виду. Но чем дальше продвигалась российская армия в Чечню, тем больше становилось ясно, что она там увязает. И даже при всех усилиях гостелевидения за оставшиеся до лета 2000-го несколько месяцев мог произойти откат общественного мнения — всё-таки тогда ещё существовал один полуфедеральный полунезависимый телеканал НТВ, да и бумажная пресса не проявляла полного послушания — короче, риск, что выборы премьера в президенты сорвутся, существовал. И тогда выборы было решено приблизить. Накануне Нового года президент Ельцин заявил о своей отставке. Согласно конституции РФ было назначено досрочное голосование — в марте 2000 г.
Поначалу оппозиция как-то бодрилась: хотя и при почти полном молчании прессы, в Москве проходили по 2-3 митинга в неделю против войны в Чечне (заметим, что «большая», входившая в парламент оппозиция, не имела к ним отношения — митинги проводили внепарламентские группы, в основном, анархисты, а также небольшие либерально-правозащитные организации), да и листовки противники официального кандидата заготовили с расчётом на казавшийся неизбежным второй тур выборов. Но произошло «чудо» (или, наоборот, чуда не произошло?) — Путин был избран уже в первом. А ведь действительно чудо: менее чем за полгода эдак подняться, от 2-х процентов до более, чем 50-ти!
Так или иначе, Путин пришёл к власти под лозунгом победы над сепаратизмом и терроризмом. Чем же в действительности обернулись первые четыре года путинского правления?
ПЕРВЫЙ ПРЕЗИДЕНТСКИЙ СРОК ПУТИНА: А, Б, В…
За свой первый президентский срок Путин провёл целый ряд мер, которые мало общего имели с подавлением сепартизма и терроризма, но зато смахивали на подготовку к установлению жёсткого авторитарного режима, а отчасти и являлись этим установлением.
В сущности, какие враги были у Путина? Кто, пусть и в проекте, мог оказать сопротивление? Кто мешал?
А. УДУШЕНИЕ НЕЗАВИСМОЙ ПРЕССЫ
Мешала пресса: критиковала, срывала ореол. Робко, не очень решительно, иногда не прямо, но всё же. Говоря о перссе, мы прежде всего имеем в виду телевидение, потому что влияние печатных СМИ несравнимо с теле-влиянием, а интернет в России малоразвит. Телевидение Путин зачистил основательно. Путём операции с перекупкой пакетов акций, проведённой в несколько ходов, был ликвидирован коллектив телекомпании НТВ, до того — самой лучшей и самой свободной российской телекомпании (насколько может быть свободна телекомпания, принадлежащая крупному капиталисту). Сначала критически настроенный коллектив журналистов били на самом НТВ, потом, после их перехода на канал ТВ6/ТВС, добивали там. На разных стадиях к перекупщикам акций, действовавшим от имени полугосударственного «Газпрома», присоединялось и само государство в лице разных своих органов. Результат: старого коллектива НТВ нет, канала ТВ6/ТВС вообще нет, а новый коллектив НТВ периодически подчищается, когда отдельные его участники пытаются встать с колен. Впрочем, для ряда регионов России эта борьба вообще не имела никакого практического значения, ибо там до сих пор принимаются только два федеральных телеканала — первый и второй, контроля над которыми государство никогда и не выпускало из своих рук.
На сегодня оппозиционными можно назвать одну радиостанцию, хорошо слышимую в столицах, Москве и Петербурге, и с проблемами, либо вообще не слышимую за пределами этих двух мегаполисов, да одну газету-таблоид, выходящую 2 раза в неделю тиражом около полумиллиона экземпляров (вроде бы, немало, но стоит пересчитать на 140 с лишним миллионов населения России), плюс ещё несколько полуоппозиционных газет — кое-что, но погоды, то есть выборов и вообще серьёзного влияния эти СМИ не делают.
Значит, пресса фактически подавлена. Её издатели и спонсоры запуганы, изгнаны из страны или вообще посажены в тюрьму.
Б. ПОДАВЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИНИЦИАТИВЫ ОЛИГАРХОВ
Тут мы логично переходим ко второму пункту. Путин принял Россию из рук Ельцина страной с сильным олигархическим влиянием. Что мы имеем сегодня? Гусинский изгнан, Березовский изгнан, Ходорковский (не пожелавший уезжать в эмиграцию и громко заявивший об этом) сидит в тюрьме.
Не то чтобы мы очень сочувствовали опальным олигархам и беспокоились за судьбу их, вполне вероятно, наворованных миллионов (ещё классики говорили: «Все крупные состояния нажиты нечестным путём»), но всё же нельзя не признать: очень богатые люди представляли, конечно, опасность для президента Путина и его режима.
Более или менее открыто свои политические амбиции проявляли четверо так называемых олигархов — Гусинский, Березовский, Абрамович и Ходорковский. Гусинский был лишён телеканала НТВ и своего издательского дома и фактически изгнан из страны (попытка задержать его через Интерпол и вернуть в Россию для расправы пока не удалась). Березовский, когда он перестал интриговать в пользу Путина, тоже под угрозой ареста отправился в эмиграцию. Абрамович, избравшийся, было, губернатором Чукотки, как только запахло жареным, срочно увлёкся футболом и, на всякий случай, живёт теперь в Лондоне (считать ли его изгнанником? Неясно. Возможно, уже и да). Остался — в нашем списке и в стране, не пожелав её покидать — Ходорковский. Этот мало того, что финансировал оппозицию, от правых либералов и социал-либералов до пропахших наследием сталинизма официальных коммунистов, так ещё и прямо заявил о возможности выдвижения своей кандидатуры на президентских выборах 2008 года. Он не захотел уехать и в результате его самого укатали: уже год, как он сидит в тюрьме.
Все остальные богатые люди на опыте вышеописаной «великолепной четвёрки» всё правильно поняли: соваться не то, что в оппозиционную, а вообще в самостоятельную политику в России конца XX — начала XXI века — не надо. А то плохо будет (вот и спонсору КПРФ Семигину, видимо, успешно объяснили, что с помощью денег неугодную президенту партию можно не только финансировать, но и расколоть. Не могла же она сама просто так расколоться как раз тогда, когда это было надо Кремлю). Но это «большие», по-настоящему богатые люди. А если плохо поняли «мелкие буржуйчики», то и для них уже предложена в думе законодательная инициатива: ежели кто пожелает со своего банковского счёта разом снять больше 20 тысяч долларов наличкой, то его счёт будет закрываться на пару дней, а сам он в эти дни (и, наверное, всегда после, раз уж попал в этот бредень) будет проверяться на предмет… связей с террористами. Это чтобы неповадно было финансировать наличкой кого ни попадя — например, какие-нибудь мелкие газетки или мелкие партии — им ведь только позволь, сразу превратятся в крупные.
В. НИВЕЛИРОВАНИЕ КРУПНЫХ ОППОЗИЦИОННЫХ ПАРТИЙ
А вот, кстати, и о бывших крупных партиях. Угроза режиму Путина могла вызреть и в их среде. Против них тоже была проведена в первый путинский срок успешная многоходовая комбинация.
Сначала через думу был проведён закон о 7-процентном барьере для партийных списков, баллотирующихся в парламент — взамен существовавшему до того 5-процентному барьеру. За этот закон голосовали и депутаты от КПРФ (официальная расшифровка — Коммунистическая партия Российской Федерации, более подходящая defacto — Консервативная партия РФ). В той думе у них было больше 20 процентов, но на предыдущих выборах 1999 года чуть было не прорвались в парламент радикально-сталинистские оппоненты КПРФ, набрав почти 5 процентов. КПРФ полагала, что принимает закон для них. А оказалось, что для себя: на выборах 2003 года им организовали лишь около 12 процентов голосов, а через семь месяцев был подготовлен и проведён раскол КПРФ. Так что преодолеет ли сама КПРФ 7-процентный барьер на выборах 2007 года — вопрос открытый. Что же до либеральных партий СПС (Союз правых сил) и «Яблоко», то они его уже не преодолели в 2003-м.
Следующим шагом властей было введение десятитысячного порога численности для партий, претендующих на статус общефедеральных и собирающихся выставлять свои списки в думу. По неофициальным данным (официальные — большой внутренний секрет каждой партии, являющийся в то же время секретом Полишинеля), ни одна российская партия, кроме КПРФ и партий, организованных Кремлём, в которые всегда будет записано столько народу, сколько скажут, этому условию не соответствовала. Приписки — обычная для России практика, и приписки, конечно, начались. Власть получила, таким образом, хороший повод уличить в нужный момент оппозиционные партии во лжи, инициировав проверки их списочного состава. Но, как показало дальнейшее развитие, такой тонкой работы пока не понадобилось: после Беслана в думе фигурирует инициатива о поднятии обязательного членского минимума общефедеральной партии до 50, а то и до 100 тысяч человек. Ни одной либеральной, ни одной радикальной партии этого барьера без откровенных махинаций не взять. Откровенные же махинации кремлёвская власть способна простить только своим приспешникам.
Следующим этапом расправы над бывшими крупными и «солидными» партиями (настолько «солидными», что считали ниже своего достоинства участвовать в митингах против войны в Чечне) были парламентские выборы в декабре 2003 года.
В ходе этих выборов произошло почти полное вымывание реальных партий из думы и заполнение освободившихся мест кремлёвскими партиями-конструктами, новыми и старыми, — «Единой Россией», «Родиной», ЛДПР. Пока что думские места остались за депутатами от КПРФ, но их фракция теперь мала и одна ничего уже не решает. Но и для неё готова марионеточная замена к следующим выборам — такая же псевдолевая и ура-патриотическая, как КПРФ, только опирающаяся на поддержку Кремля, «Родина». Для либерально-популистской партии «Яблоко» дублёр давно уже существовал — это ЛДПР Жириновского. А место либералов теперь занимает «Единая Россия» — кремлёвская партия, придерживающаяся той идеологии, которой в данную минуту придерживается президент и правительство. Впрочем, на всякий случай, в октябре 2004 года было заявлено о создании новой партии под руководством правительственных чиновников, имеющих отчётливую неолиберальную репутацию (Герман Греф и др.).
Насколько деморализованы этим бывшие крупные партии и насколько они лишены опоры в обществе, показывает случай с попыткой подкупа одной бывшей крупной партией одной маленькой анархистской организации. Весной 2004 года анархистам позвонили из одной бывшей крупной либеральной партии и прямо предложили стать их молодёжным крылом. Анархисты с ходу отказались. Тогда им перезвонили: «Вы, наверное, не поняли. У нас много денег». Анархисты снова повесили трубку. Тогда им снова перезвонили: «Слушайте, но вы действительно не поняли. У нас ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ много денег. На всех вас хватит». Анархисты и тут отказались, и бывшая крупная партия пошла, видимо, искать молодёжного счастья где-то ещё (по состоянию на осень 2004-го как-то не видно, чтобы оно ей привалило), но каков пример!
О деморализации в рядах КПРФ хорошо говорит история с двумя параллельными пленумами Центрального комитета КПРФ, с избранием двух параллельных руководителей партии — в общем, это история раскола КПРФ летом 2004 года. Особенно «красиво» смотрелось тогда, как лидер КПРФ Зюганов тут же нажаловался президенту России на раскольников — и президент вроде бы благоволил, так как Министерство юстиции впоследствии оставило право называться именем КПРФ за партией Зюганова. В самом деле, почему бы не потрепать за ухом животину, так слаженно выполняющую команду «К ноге!»
ПУТИН ВТОРОГО СРОКА: ПОЛЗУЧИЙ ГОСПЕРЕВОРОТ
В контексте всего вышеизложенного меры Кремля по реформированию государственного устройства России, о которых мы расскажем ниже, выглядят всего лишь как логичное продолжение. Но поскольку они уже выходят за формальные признаки европейски понимаемой демократии, их принятие надо было обставить какими-то чрезвычайными обстоятельствами. И вот тут Кремлю очень помогла трагедия в Беслане. Воспользовавшись шоком, в который ввергла страну мученическая смерть сотен детей, президент России объявил о срочной государственной реформе, которая была обставлена как необходимая в контексте борьбы с терроризмом.
Во-первых, было объявлено об отмене выдвижения кандидатов в парламент непосредственно в округах (отмена мажоритарной системы, то есть системы, при которой выигрывает выборы по данному округу кандидат, набравший в данном округе наибольшее число голосов). Теперь в парламент нельзя будет самовыдвинуться, нельзя будет выдвинуться от группы граждан, жителей какого-то округа. Можно будет — только от общефедеральной партии или блока. О требованиях к этим партиям мы писали выше. Но даже если бы партии были позволены самые маленькие, ставить вопрос выдвижения в парламент в зависимость исключительно от партийных машин, — не есть демократическая мера.
Вторая важная составляющая государственной реформы — отмена выборов губернаторов. Теперь губернаторов будет назначать сам президент Путин.
И вот теперь вернёмся на шаг назад от этих чрезвычайных мер осени 2004 года. Чем был занят режим Путина в своей «обычной» практике, что составляло рутину государственной деятельности после избрания Путина на второй президентский срок весной 2004 года? Режим готовил пакет из более, чем 100 антисоциальных законов. Согласно этим законам должны были быть ликвидированы остатки ещё советского социального государства, а также те льготы, которые были введены при Ельцине в середине 90-х годов, для смягчения последствий социальной катастрофы, ставшей результатом реформ 1992 года (когда государство отказалось от контроля над ценами и начало массовую приватизацию — инфляция достигала тогда десятков и сотен процентов в неделю, в то время как пенсии и зарплаты на всё ещё государственных предприятиях (основа экономики России в начале 1990-х) не индексировали месяцами, а потом и вовсе задерживали по полгода и более; многие миллионы людей превратились тогда из «советского среднего класса» в нищих, а старики начали физически вымирать).
Пакет антисоциальных законов предусматривает отмену бесплатного проезда на местном транспорте для пенсионеров, отмену выдачи бесплатных лекарств хроническим больным (например, страдающим диабетом), отмену льгот по квартирной плате, отмену льгот бывшим политическим репрессированным, отмену льгот инвалидам, в том числе тем, кто получил сильные облучения при ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, отмену надбавок к зарплате за работу на Крайнем Севере (побережье Северного Ледовитого океана и рядом), отмену стипендий для студентов и т.п. В ряде случаев льготы заменяются денежной компенсацией. Но, во-первых, размер её часто существенно ниже (в разы ниже, а не на несколько процентов), а, во-вторых, выплата компенсаций переносится на плечи региональных бюджетов. При том, что более 70 из 89 регионов Российской Федерации дотационны и сами получают деньги из федерального бюджета, рассчитывать, что местные власти будут выплачивать эти компенсации — по меньшей мере наивно (раз до сих пор не везде покрыты задолженности по зарплате работникам госсектора — учителям, врачам и т.п.).
В общем, речь идёт об открытых неолиберальных реформах, радикализм которых либо смахивает, либо даже превосходит ельцинско-гайдаровские реформы 1992 года.
Все эти законы были в спешном порядке, летом, проведены через думу. Первое чтение состоялось в последний день работы парламента перед летними каникулами в начале июля, ради второго и третьего чтения депутатов на несколько дней возвращали в Москву в конце июля — начале августа. Кампания протеста была невелика, люди ещё не успели в массе своей понять, что произошло: гостелевидение очень своеобразно подавало информацию, да большинство российских пенсионеров и не смотрят летом ТВ — они сидят за городом на своих маленьких участках и выращивают себе овощи на зиму.
Общество осознает эти перемены только после 1 января 2005 года, когда новые законы вступят в действие. Вот тогда-то и стоит ожидать проявлений открытого недовольства и действительно массовых протестов.
И в деле подавления этих протестов отмена выборности губернаторов — очень своевременная и крайне необходимая для режима Путина мера. Да, отдельные независимые депутаты, которые раньше прорывались в парламент, тоже мешали, они становились клапанами, через которые происходили нежелательные для Кремля утечки информации о готовящихся законах, депутатские запросы были оружием обороны общества в случае фальсифицированных уголовных дел, которых становится всё больше, депутаты могли финансировать в качестве своих помощников небольшие группы политических активистов, но всё это, конечно, для режима были булавочные уколы. По-настоящему опасными могли стать не 10-20 «отмороженных» депутатов, а 20-30 строптивых губернаторов, которые вполне могли разыгарть карту народного гнева в своей борьбе против давления центра или даже за кадровые перемены на самом верху в Москве. Подобные проблемы уже возникали и при Горбачёве, и при Ельцине, и застраховаться от них путинская власть, конечно, должна была.
А ЧТО ЖЕ ЧЕЧНЯ?
Свободная пресса практически ликвидирована, оппозиционные партии очень слабы, почти при последнем издыхании, в парламенте — послушное абсолютное большинство, теперь жёстко подконтрольны и региональные лидеры.
И только — как это ни парадоксально — в схватке с одним своим врагом Путин и его режим добились не столь существенных результатов: российским властям не удалось умиротворить Чечню.
А может быть, войну в Чечне Кремлю и не надо заканчивать? Ведь именно под постоянный пропагандистский вой о необходимости сплотиться перед лицом чеченского и международного терроризма проходила зачистка всего политического пространства России: прессы, партий, их спонсоров-олигархов, наконец, самого парламента, с помощью которого эти партии и олигархи надеялись что-то в стране изменить. Как только у кремлёвской власти возникало серьёзное политическое затруднение, как чёртик из табакерки выскакивал «чеченский терроризм». Когда осенью 1999 года надо было раскрутить неизвестного стране чиновника до состояния президента, прозвучали взрывы жилых домов. Когда надо было окончательно додушить независимое телевидение, очень кстати оказался захват заложников на спектакле «Норд-Ост». Перед вторыми выборами Путина в президенты — взрыв в московском метро. Чтобы сбить негативный эффект от антисоциальных законов, пригодился Беслан. Каждое лыко в строку кремлёвским кукловодам.
Но даже несмотря на Чечню, почти всё готово для отпора уличному буйству, во что только и может вылиться протест после зачистки политического поля. Проблема разве что с кадрами, которые будут проводниками вероятных массовых репрессий.
Но и с кадрами, на самом деле, нет проблемы. Кадры тоже готовятся в Чечне.
Вот уже много лет специальные части полиции (ОМОН) и ГБшники со всей страны проходят стажировку в Чечне. Их посылают туда в командировки, обычно на полгода. Возвращаются одни, посылают других. Через несколько лет — ещё по одному кругу.
Так полицийские кадры получают бесценный опыт. Опыт пыток — если кто-то ещё не научился этому «у себя»; опыт похищений и тайных убийств «ненужных» людей; да просто опыт фабрикации уголовных дел — в Чечне даже эта рутина правонарушительных органов даётся проще. Места для совести на войне давно уже не осталось. Теперь нет его и дома, в 89 регионах Российской Федерации. Кадры готовы. И эти кадры не остановятся перед репрессиями, если поступит команда. Уже не остановятся.
Чечня спишет всё. И свёртывание политических свобод, и наступление на экономические права населения страны. Она спишет и коррупцию, и сращивание органов госбезопансности и бизнеса (уже существенно больше половины политической элиты России сегодня состоит из ГБшников, и они пытаются освоить капитал, проникая в советы директоров предприятий, прежде всего наиболее крупных и прибыльных, связанных с добычей сырья и т.п.). Она списывает и спишет всё. Война в Чечне давно стала для Кремля привычным способом осуществления и воспроизводства власти.
Вера Бредова, Иван Базаров, Москва